Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой
мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену.
Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать,
все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней
мере, я буду спокоен в сердце.
Правдин. Подобное бесчеловечие вижу и в здешнем доме. Ласкаюсь, однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о
всех здешних варварствах нашего начальника и не сумневаюсь, что унять их возьмутся
меры.
Он с холодною кровью усматривает
все степени опасности, принимает нужные
меры, славу свою предпочитает жизни; но что
всего более — он для пользы и славы отечества не устрашается забыть свою собственную славу.
Обыкновенно противу идиотов принимаются известные
меры, чтоб они, в неразумной стремительности, не
все опрокидывали, что встречается им на пути.
К счастию, однако ж, на этот раз опасения оказались неосновательными. Через неделю прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных
мер заставил забыть
всех старых градоначальников, а в том числе и Фердыщенку. Это был Василиск Семенович Бородавкин, с которого, собственно, и начинается золотой век Глупова. Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет не появлялось, а денег развелось такое множество, что даже куры не клевали их… Потому что это были ассигнации.
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала на улице подозрительный шум и сразу поняла, что
все для нее кончено. В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы, по крайней
мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но было уже поздно.
Сим доводим до
всех Российской империи мест и лиц:
мрем мы
все, сироты, до единого.
Когда он возвратился домой,
все ждали, что поступок Фердыщенки приведет его по малой
мере в негодование; но он выслушал дурную весть спокойно, не выразив ни огорчения, ни даже удивления.
— Богачи-то, богачи, а овса
всего три
меры дали. До петухов дочиста подобрали. Что ж три
меры? только закусить. Ныне овес у дворников сорок пять копеек. У нас, небось, приезжим сколько поедят, столько дают.
После обычных вопросов о желании их вступить в брак, и не обещались ли они другим, и их странно для них самих звучавших ответов началась новая служба. Кити слушала слова молитвы, желая понять их смысл, но не могла. Чувство торжества и светлой радости по
мере совершения обряда
всё больше и больше переполняло ее душу и лишало ее возможности внимания.
Но, несмотря на
все эти трудности, он добился своего, и к осени дело пошло или, по крайней
мере, ему так казалось.
Он прочел руководящую статью, в которой объяснялось, что в наше время совершенно напрасно поднимается вопль о том, будто бы радикализм угрожает поглотить
все консервативные элементы и будто бы правительство обязано принять
меры для подавления революционной гидры, что, напротив, «по нашему мнению, опасность лежит не в мнимой революционной гидре, а в упорстве традиционности, тормозящей прогресс», и т. д.
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве
все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней
мере, в определенные условия; что богатство страны должно расти равномерно и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие промышленности и кредита, остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа в животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны, у нас только сделали вред, отстранив главный очередной вопрос устройства земледелия.
Вронскому по крайней
мере показалось, что она поняла
всё, что он теперь, глядя на нее, чувствовал.
— Здорово, но
всё в
меру, — сказала княгиня.
— Там, — злобно блестя глазами и иронически улыбаясь, говорил Николай Левин, — там, по крайней
мере, есть прелесть, как бы сказать, геометрическая — ясности, несомненности. Может быть, это утопия. Но допустим, что можно сделать изо
всего прошедшего tabula rasa: [чистую доску, т. е. стереть
всё прошлое] нет собственности, нет — семьи, то и труд устрояется. Но у тебя ничего нет…
Обед был накрыт на четырех.
Все уже собрались, чтобы выйти в маленькую столовую, как приехал Тушкевич с поручением к Анне от княгини Бетси. Княгиня Бетси просила извинить, что она не приехала проститься; она нездорова, но просила Анну приехать к ней между половиной седьмого и девятью часами. Вронский взглянул на Анну при этом определении времени, показывавшем, что были приняты
меры, чтоб она никого не встретила; но Анна как будто не заметила этого.
— Может быть. Едут на обед к товарищу, в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней
мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во
весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у подъезда того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные маленькие ножки.
— Иди, иди, Стива! — крикнул Левин, чувствуя, как сердце у него начинает сильнее биться и как вдруг, как будто какая-то задвижка отодвинулась в его напряженном слухе,
все звуки, потеряв
меру расстояния, беспорядочно, но ярко стали поражать его.
Чувство предстоящей скачки
всё более и более охватывало его по
мере того, как он въезжал дальше и дальше в атмосферу скачек, обгоняя экипажи ехавших с дач и из Петербурга на скачки.
После того как муж оставил ее, она говорила себе, что она рада, что теперь
всё определится, и, по крайней
мере, не будет лжи и обмана.
— Чтобы казаться лучше пред людьми, пред собой, пред Богом;
всех обмануть. Нет, теперь я уже не поддамся на это! Быть дурною, но по крайней
мере не лживою, не обманщицей!
— Приезжайте обедать ко мне, — решительно сказала Анна, как бы рассердившись на себя за свое смущение, но краснея, как всегда, когда выказывала пред новым человеком свое положение. — Обед здесь не хорош, но, по крайней
мере, вы увидитесь с ним. Алексей изо
всех полковых товарищей никого так не любит, как вас.
— По крайней
мере, если придется ехать, я буду утешаться мыслью, что это сделает вам удовольствие… Гриша, не тереби, пожалуйста, они и так
все растрепались, — сказала она, поправляя выбившуюся прядь волос, которою играл Гриша.
—…
мрет без помощи? Грубые бабки замаривают детей, и народ коснеет в невежестве и остается во власти всякого писаря, а тебе дано в руки средство помочь этому, и ты не помогаешь, потому что, по твоему, это не важно. И Сергей Иванович поставил ему дилемму: или ты так неразвит, что не можешь видеть
всего, что можешь сделать, или ты не хочешь поступиться своим спокойствием, тщеславием, я не знаю чем, чтоб это сделать.
Меры эти, доведенные до крайности, вдруг оказались так глупы, что в одно и то же время и государственные люди, и общественное мнение, и умные дамы, и газеты, —
всё обрушилось на эти
меры, выражая свое негодование и против самих
мер и против их признанного отца, Алексея Александровича.
И, вновь перебрав условия дуэли, развода, разлуки и вновь отвергнув их, Алексей Александрович убедился, что выход был только один — удержать ее при себе, скрыв от света случившееся и употребив
все зависящие
меры для прекращения связи и, главное, — в чем самому себе он не признавался — для наказания ее.
— Я несогласен, что нужно и можно поднять еще выше уровень хозяйства, — сказал Левин. — Я занимаюсь этим, и у меня есть средства, а я ничего не мог сделать. Банки не знаю кому полезны. Я, по крайней
мере, на что ни затрачивал деньги в хозяйстве,
всё с убытком: скотина — убыток, машина — убыток.
Вронский и Анна
всё в тех же условиях,
всё так же не принимая никаких
мер для развода, прожили
всё лето и часть осени в деревне. Было между ними решено, что они никуда не поедут; но оба чувствовали, чем долее они жили одни, в особенности осенью и без гостей, что они не выдержат этой жизни и что придется изменить ее.
Ответа не было, кроме того общего ответа, который дает жизнь на
все самые сложные и неразрешимые вопросы. Ответ этот: надо жить потребностями дня, то есть забыться. Забыться сном уже нельзя, по крайней
мере, до ночи, нельзя уже вернуться к той музыке, которую пели графинчики-женщины; стало быть, надо забыться сном жизни.
Так по крайней
мере казалось Вронскому, как кажется человеку с больным пальцем, что он, как нарочно, обо
всё задевает этим самым больным пальцем.
Они ушли. Напрасно я им откликнулся: они б еще с час проискали меня в саду. Тревога между тем сделалась ужасная. Из крепости прискакал казак.
Все зашевелилось; стали искать черкесов во
всех кустах — и, разумеется, ничего не нашли. Но многие, вероятно, остались в твердом убеждении, что если б гарнизон показал более храбрости и поспешности, то по крайней
мере десятка два хищников остались бы на месте.
— Куда ж еще вы их хотели пристроить? Да, впрочем, ведь кости и могилы —
все вам остается, перевод только на бумаге. Ну, так что же? Как же? отвечайте, по крайней
мере.
Употребил
все тонкие извороты ума, уже слишком опытного, слишком знающего хорошо людей: где подействовал приятностью оборотов, где трогательною речью, где покурил лестью, ни в каком случае не портящею дела, где всунул деньжонку, — словом, обработал дело, по крайней
мере, так, что отставлен был не с таким бесчестьем, как товарищ, и увернулся из-под уголовного суда.
Француз или немец век не смекнет и не поймет
всех его особенностей и различий; он почти тем же голосом и тем же языком станет говорить и с миллионщиком, и с мелким табачным торгашом, хотя, конечно, в душе поподличает в
меру перед первым.
Но тут увидел он, что это был скорее ключник, чем ключница: ключница, по крайней
мере, не бреет бороды, а этот, напротив того, брил, и, казалось, довольно редко, потому что
весь подбородок с нижней частью щеки походил у него на скребницу из железной проволоки, какою чистят на конюшне лошадей.
Посреди их плавал проворно, кричал и хлопотал за
всех человек, почти такой же
меры в вышину, как и в толщину, круглый кругом, точный арбуз.
Селифан только помахивал да покрикивал: «Эх! эх! эх!» — плавно подскакивая на козлах, по
мере того как тройка то взлетала на пригорок, то неслась духом с пригорка, которыми была усеяна
вся столбовая дорога, стремившаяся чуть заметным накатом вниз.
Собакевич
все слушал, наклонивши голову, — и что, однако же, при
всей справедливости этой
меры она бывает отчасти тягостна для многих владельцев, обязывая их взносить подати так, как бы за живой предмет, и что он, чувствуя уважение личное к нему, готов бы даже отчасти принять на себя эту действительно тяжелую обязанность.
В это время
все наши помещики, чиновники, купцы, сидельцы и всякий грамотный и даже неграмотный народ сделались, по крайней
мере, на целые восемь лет заклятыми политиками.
Но обо
всем этом читатель узнает постепенно и в свое время, если только будет иметь терпение прочесть предлагаемую повесть, очень длинную, имеющую после раздвинуться шире и просторнее по
мере приближения к концу, венчающему дело.
Ко
всему этому присоединялись многие объяснения и поправки по
мере того, как слухи проникали наконец в самые глухие переулки.
Работы оставалось еще, по крайней
мере, на две недели; во
все продолжение этого времени Порфирий должен был чистить меделянскому щенку пуп особенной щеточкой и мыть его три раза на день в мыле.
Подошедши к окну, он начал рассматривать бывшие перед ним виды: окно глядело едва ли не в курятник; по крайней
мере, находившийся перед ним узенький дворик
весь был наполнен птицами и всякой домашней тварью.
От голоса до малейшего телодвиженья в нем
все было властительное, повелевающее, внушавшее в низших чинах если не уважение, то, по крайней
мере, робость.
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали
меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» — говорили: «А что пишут в газетах, не выпустили ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего в остроге; пророк пришел неизвестно откуда в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет цепь и овладеет
всем миром.
Они положили наконец потолковать окончательно об этом предмете и решить, по крайней
мере, что и как им делать, и какие
меры предпринять, и что такое он именно: такой ли человек, которого нужно задержать и схватить, как неблагонамеренного, или же он такой человек, который может сам схватить и задержать их
всех, как неблагонамеренных.
Попробовали было заикнуться о Наполеоне, но и сами были не рады, что попробовали, потому что Ноздрев понес такую околесину, которая не только не имела никакого подобия правды, но даже просто ни на что не имела подобия, так что чиновники, вздохнувши,
все отошли прочь; один только полицеймейстер долго еще слушал, думая, не будет ли, по крайней
мере, чего-нибудь далее, но наконец и рукой махнул, сказавши: «Черт знает что такое!» И
все согласились в том, что как с быком ни биться, а
все молока от него не добиться.
Он был любим… по крайней
мереТак думал он, и был счастлив.
Стократ блажен, кто предан вере,
Кто, хладный ум угомонив,
Покоится в сердечной неге,
Как пьяный путник на ночлеге,
Или, нежней, как мотылек,
В весенний впившийся цветок;
Но жалок тот, кто
всё предвидит,
Чья не кружится голова,
Кто
все движенья,
все слова
В их переводе ненавидит,
Чье сердце опыт остудил
И забываться запретил!